Рождение дочери В последний день февраля 1957 года на свет появилось наше общее архитектурное творение в образе дочери. Она была удивительно красивой копией жены. Мы ее нарекли Катюшей. Из родильного дома на Миуссах я бережно вез ее в шикарной по тем временам коляске.

Сегодня исполняется 138 лет со дня рождения великого физика-теоретика Альберта Эйнштейна. Как и многие другие гении, Эйнштейн был, скажем так, чудаковатым. А в отношениях с женщинами и вовсе невыносимым. Ученый дважды был женат, и обе женщины оказывались скорее заложницами своих чувств, нежели музами. Им приходилось мириться с жуткой требовательностью супруга, унижениями и изменами. Но, несмотря ни на что, они были беззаветно преданы мужу.

(Всего 11 фото)

С первой женой Эйнштейн познакомился во время учебы в Политехнической школе. Милеве Марич был 21 год, ему - 17. По свидетельствам современников, эта особа была начисто лишена обаяния, хромала на одну ногу, была болезненно ревнива и склонна к депрессиям.

Очевидно, этот типаж пришелся Альберту по вкусу. Хотя его родители были категорически против брака с сербской эмигранткой, молодой ученый твердо решил жениться. Его письма к Марич обугливались от страсти: «Я потерял разум, умираю, пылаю от любви и желания. Подушка, на которой ты спишь, во сто крат счастливее моего сердца!»

Милева Марич в юности.

Но еще до того, как пойти под венец, Эйнштейн стал чудить. Когда в 1902 году Милева родила девочку, жених настоял на том, чтобы отдать ее на попечение бездетным родственникам «в связи с материальными трудностями». О том, что у Эйнштейна была дочь Лизерль, стало известно только в 1997 году, когда его правнуки продали на аукционе личные письма физика.

Тон писем тоже сменился. В одном из них девушка обнаружила своего рода должностную инструкцию:

Если хочешь замужества, ты должна будешь согласиться на мои условия, вот они:

Во-первых, ты будешь заботиться о моей одежде и постели;
- во-вторых, будешь приносить мне трижды в день еду в мой кабинет;
- в-третьих, ты откажешься от всех личных контактов со мной, за исключением тех, которые необходимы для соблюдения приличий в обществе;
- в-четвертых, всегда, когда я попрошу тебя об этом, ты будешь покидать мою спальню и кабинет;
- в-пятых, без слов протеста ты будешь выполнять для меня научные расчеты;
- в-шестых, не будешь ожидать от меня никаких проявлений чувств.

Впрочем, Марич была настолько влюблена в Альберта (а он был личностью весьма и весьма притягательной), что согласилась принять этот «манифест». Вскоре после свадьбы в семье Эйнштейнов появился сын Ганс, а еще через шесть лет - Эдуард (он родился с отклонениями и закончил свои дни в психиатрической лечебнице). К этим детям ученый относился уже с должной теплотой и вниманием.

Но отношения с женой были сплошным абсурдом. Физик оказался весьма охотлив до интриг на стороне, а претензии по этому поводу воспринимал как оскорбления. Он взял моду запираться в своем кабинете, и временами супруги не разговаривали по несколько дней. Последней каплей стало письмо, в котором Эйнштейн потребовал от Милевы, чтобы она отказалась от всякой интимной близости с ним. Летом 1914 года женщина взяла детей и уехала из Берлина в Цюрих.

Брак, впрочем, просуществовал еще три года. Милева дала согласие на развод только после того, как муж пообещал отдать ей деньги, причитающиеся нобелевскому лауреату (в том, что премия не обойдет ученого стороной, они оба не сомневались). К чести Эйнштейна, он сдержал слово и в 1921 году прислал бывшей жене полученные 32 тысячи долларов.

Через три месяца после развода Альберт женился вновь, на своей двоюродной сестре Эльзе, которая незадолго до этого по-матерински заботливо ухаживала за ним во время болезни. Эйнштейн согласился удочерить двух девочек от предыдущего брака Эльзы, и в первые годы в доме царила идиллия.

Бывавший у них Чарли Чаплин так отзывался об Эльзе: «Из этой женщины с квадратной фигурой так и била жизненная сила. Она откровенно наслаждалась величием своего мужа и вовсе этого не скрывала, ее энтузиазм даже подкупал».

Однако долго сохранять верность традиционным семейным ценностям Эйнштейн не смог. Его любвеобильная натура безостановочно толкала его на новые приключения. Эльзе доводилось выслушивать жалобы мужа на то, что женщины не дают ему прохода. Иногда он даже приводил своих любовниц на семейный ужин.

Как ни удивительно, но и Эльза находила силы усмирять в себе ревность. Поистине, любовь - страшная сила.

Здоровье женщины подточила смерть ее старшей дочери. В 1936 году она скончалась на руках мужа. Он и сам к тому времени был уже совсем не мальчик, и сил (а может, желания) на новую женитьбу уже не нашлось.

ЭЙНШТЕЙН: ПОДРУГИ, ЖЕНЫ, ДЕТИ

Биографические материалы, приводимые различными авторами, показывают, что характерной чертой Эйнштейна было использование близких людей в собственных целях, и как итог - полная неблагодарность.

Характерный тому пример - в 1895 году Эйнштейн поступил в старший класс технического отделения в кантональной школе городка Аарау и поселился в доме у профессора Йоста Винтелера, преподававшего греческий язык и историю (впоследствии сестра Альберта Майя вышла замуж за сына профессора, а лучший друг Альберта Мишель Бессо женился на дочери). Но самое главное, их дочь Мари (на два года старше Альберта) стала его первой любовью (ее сменила женщина средних лет, «уже бабушка», «необычайно величественная, но в то же время подлинно женственная»).

Винтелер учился в университетах Цюриха и Йены, имел высокий интеллектуальный уровень и мог дать Эйнштейну новые стимулы к развитию. Позже, в письме к Милеве, Эйнштейн писал, что, «несмотря на все свои красивые слова, Винтелер оставался старым сельским учителем». Когда же роман с Мари практически закончился, «Альберт все еще посылал Мари свое грязное белье, чтобы она стирала его и по почте отправляла обратно». Она же пыталась вернуть своего Альберта, в письмах к нему выражая переполнявшие ее чувства: «Я не могу найти слов просто потому, что их нет в природе, чтобы рассказать тебе, какое блаженство почиет на мне с тех пор, как твоя обожаемая душа избрала себе обителью мою душу…»

Но ей приходилось подолгу ожидать ответных писем, а в одном из писем Эйнштейн написал, что Бог обратил его стопы к одному из ангелов, который, как оказалось, принял облик зрелой женщины…

Роман с Эйнштейном и разрыв с ним травмировали Мари, а трагедия 1906 года (см. ниже) усугубила ее нервное состояние. Умерла она в 1957 году в лечебнице для душевнобольных.

В двадцатилетнем возрасте у Эйнштейна начался роман с Милевой Марич, которая была старше его на четыре года. Полина, мать Эйнштейна, стала проявлять явную враждебность по отношению к Милеве, когда поняла, что в отличие от прежних увлечений Альберта его нынешние отношения зашли слишком далеко. Однако ссоры с матерью прекратились, Эйнштейн стал откликаться на малейшее ее желание.

В то время, когда Милева старалась пересдать выпускные экзамены, Эйнштейн, вместо того чтобы быть с ней рядом и поддержать в период испытаний, «предпочел провести каникулы с матерью и сестрой», пожелав в очередном письме удачи на экзаменах. Приехав в родной дом и получив безобразное письмо от Полины Эйнштейн, Милева написала: «Как видно, у этой дамы одна цель: испортить как можно больше жизнь не только мне, но и своему сыну… я никогда бы не поверила, что бывают такие бессердечные люди, она же воплощенная злость!»

Хотя Эйнштейн и отказался расстаться с Милевой, решение избавиться от внебрачной дочери Лизерль могло отражать также его желание смягчить гнев матери. Кроме того, наличие незаконнорожденного ребенка наносило удар по начинающей развиваться карьере молодого инженера. Законный старший сын, Ганс Альберт, родился в 1904 году. Есть основания предполагать, отмечают биографы Эйнштейна, что Милева, как и в студенческие годы, продолжала исполнять при Эйнштейне роль научного секретаря. Семьи Эйнштейна и Бессо сдружились.

Имеются данные, что в 1908 году отношения между Эйнштейном и Милевой были теплыми. Уже будучи взрослым, Ганс Альберт писал о своей матери: «Она была типичной славянкой с очень сильными и устойчивыми отрицательными эмоциями. Она никогда не прощала обид». Видимо, вслед за отцом Ганс Альберт считал, что «славянку» можно было бы оскорблять безнаказанно, не вызывая при этом с ее стороны «отрицательных эмоций».

В 1910 году родился второй сын - Эдуард. Связь Эйнштейна с женой все ослабевала, он вел себя скорее как холостяк, нежели как человек семейный. Отношения между ними ухудшились в 1912 году, когда у Эйнштейна возобновились контакты с кузиной Эльзой.

В одном из писем кузине Эйнштейн с возмущением опровергает мнение Эльзы о том, что Милева им помыкает, но ведь это мнение у кузины сложилось в результате жалоб Эйнштейна на жену.

Он пишет Эльзе: «Я с полной убежденностью заявляю Вам, что считаю себя вполне достойным представителем своего пола. Надеюсь, у меня когда-нибудь появится возможность Вас в этом убедить», что в переводе на современный язык звучит так: «Я готов…»

Явно намекая на то, что он страдает от неудовлетворенной страсти, Эйнштейн пишет Эльзе о невозможности «любить, в полном смысле этого слова - любить» женщину, которую он может видеть только во время своих редких поездок в Берлин.

Видимо, желая ускорить процесс сближения, Эйнштейн объявляет Эльзе, что пишет ей в последний раз, называя Милеву своим крестом, «по-видимому, считая, что он, подобно Христу, идет по пути самопожертвования ». Но неискренность этих фраз становится очевидной в конце письма, где Эйнштейн просит Эльзу не забывать, что у нее есть кузен, которому она всегда может довериться и «чье сердце для нее всегда открыто», и обещает прислать свой новый адрес.

Здесь речь идет о переезде в Цюрих из Праги, куда его пригласил Марсель Гроссман, возглавивший в политехникуме отделение математики и физики.

Эйнштейны возвратились в Цюрих в августе 1912 года. В 1913 году Эйнштейн вместе с Гроссманом публикуют совместную статью, в результате которой Эйнштейн преисполнился уважением к математике, а Милеве эта работа напомнила о том, что ее помощь мужу в научных вопросах больше не нужна.

Свободного времени в этот период у Эйнштейна было мало, однако он часто с детьми отправлялся в гости к профессору математики политехникума Адольфу Гурвицу. Дочь Гурвица Лизбет вскоре подружилась с Милевой и отмечала в своем дневнике, что Милева часто была молчаливой и грустной, ее мучили ревматические боли в ногах, она с трудом ходила.

Однажды Эйнштейны не пришли, а на следующий день Лизбет с матерью навестила Милеву и увидела, что лицо ее сильно распухло, Лизбет полагала, что это следы побоев. «Известно, что в документах о разводе (они хранятся в Иерусалиме и не доступны для ознакомления) имеется фраза о применении насилия».

14 марта 1913 года, в день рождения Эйнштейна, возобновилась его переписка с Эльзой, в этом же году он с детьми вместе с Милевой посетил ее родителей в НовиСаде, где дети были крещены в православную веру; в Цюрих супруги вернулись порознь. Оттуда Эйнштейн написал Эльзе: «…Мы будем обладать друг другом, то есть тем, чего нам так мучительно не хватало, и каждый из нас благодаря другому обретет душевное равновесие и будет с радостью смотреть на мир». Вскоре выехал в Берлин.

Одним из итогов его поездки в Берлин стало обещание, данное Эльзе, регулярно причесываться, но чистить зубы он категорически отказывался, ссылаясь на «научные данные», мол, свиные щетинки могут просверлить алмаз, и он опасался, что его зубы такого не выдержат. В письмах к Эльзе он именует себя «неисправимым грязнулей».

Свою жену в этих же письмах он характеризует как «подозрительную и неприятную». Эйнштейн писал кузине, что, когда он бывает вдвоем с женой, они проводят время в «ледяном молчании», которое кажется ему «еще более ненавистным, чем прежде». Но намерений расстаться с ней у Эйнштейна не было, напротив, он хотел продолжить свой роман с Эльзой, сохраняя видимость благополучного брака и не нарушая условностей чересчур сильно.

Эйнштейнам предстоял переезд в Берлин, где открывались для главы семьи большие карьерные возможности. Однако Милева тяжело переживала по поводу переезда, ведь там возобновились военные действия между Полиной и ею. Вскоре отношения были прерваны полностью, Эйнштейн не возражал и написал Эльзе, что, «когда его мать кого-то ненавидит, то становится по отношению к этому человеку очень коварной».

Супруги переехали из Цюриха в конце марта, но в Германию ехали порознь, так как Эйнштейн собирался заехать в Антверпен, затем в Лейден для встречи с Эренфестом и Лоренцем, а Милева поехала лечить детей во время каникул в Локарно. «Как хладнокровно заметил Эйнштейн, у всего есть положительные стороны. Приезд Милевы в Берлин откладывался, и Эйнштейну предоставлялась возможность свободно проводить время с возлюбленной».

В 1914 году Милева с детьми на летние каникулы уехала в Цюрих, этот отъезд для Эйнштейнов стал концом семейной жизни, к мужу Милева уже не вернулась, разрыв она перенесла очень тяжело.

« То, что связь Эйнштейна с кузиной так долго оставалась тайной, можно приписать как его незаурядному умению заметать следы», так и тому, «что люди, знавшие правду, позаботились о том, чтобы скрыть ее на несколько десятков лег» (выделено мной. - В.Б.).

Эльза была на три года старше Эйнштейна, после 12 лет совместной жизни она развелась со своим мужем, торговцем текстилем, от которого родила двух дочерей, Ильзу и Марго. «Ее материнский инстинкт граничил с ненормальностью… она управляла дочерьми по своему произволу» (так писал муж Марго Марьянов, кстати, их брак тоже оказался неудачным, так как Марго не могла освободиться от влияния матери). Когда Эльза состарилась, Эйнштейн чаще показывался на людях с Марго (разведенной к этому времени). В результате второго брака (с Эльзой) Эйнштейн обзавелся двумя приемными дочерьми, которые взяли его фамилию еще до того, как он удочерил их официально.

Интересно то, что аналогичная история произошла через несколько десятков лет с академиком А.Д. Сахаровым: дети его жены Е.Боннэр объявили себя детьми академика, а когда настоящие дети начали протестовать, им было сказано: «Если вы хотите избежать недоразумений между нами, измените свою фамилию» (Н.Н. Яковлев, «ЦРУ против СССР»).

Эльза так опекала своего мужа, что Чарли Чаплин сказал о ней: «Из этой женщины с квадратной фигурой так и била жизненная сила».

Отношения же Эйнштейна с прекрасным полом выросли в серьезную для Эльзы проблему, у него возникали романы с поклонницами, иногда кратковременные, иногда длительные. Это были богатые женщины, возившие его в своих автомобилях. Например, Тони Мендель, еврейка, вдова (она дарила Эльзе шоколад и всякие лакомства, а Эльза устраивала мужу сцены). Перед совместными вечерними выходами фрау Мендель заезжала за профессором в собственной машине, она же оплачивала расходы, но карманные деньги по-прежнему мужу выдавала Эльза. В роскошной вилле фрау Мендель Эйнштейн часто оставался на ночь, играя на рояле.

Эстелла Канценелленбоген, богатая владелица цветочного магазина, возила Эйнштейна по городу в собственном дорогом лимузине.

Блондинка австрийка Маргарет Лебах летом 1931 года каждую неделю приезжала к Эйнштейну на виллу Капут и угощала Эльзу кондитерскими изделиями собственной выпечки. Видимо, в знак благодарности Эльза уезжала из дома на весь день, предоставляя Лебах полную свободу. Ее приезды на виллу тяготили домашних и вызывали их раздражение, но благополучно продолжались.

Крайне неодобрительно Эйнштейн отзывался о вопросах брака, он говорил друзьям, что брак придумал «какой-то боров, лишенный воображения», что брак - это «цивилизованная форма рабства», «брак - это неудачная попытка превратить короткий эпизод в нечто продолжительное». На заданный ему как-то вопрос, допустимы ли для евреев смешанные браки, он со смехом ответил: «Они опасны, но тогда все браки опасны».

При этом Эльза считала, что гений, подобный ее мужу, не может быть безупречным во всех отношениях. В 1928 году в жизнь Эйнштейна вошла Элен Дюкас, женщина, чья материнская опека со временем заменила ему опеку Эльзы. Она появилась в Берлине, когда Эйнштейн четыре месяца пролежал в постели из-за болезни сердца. Эльза по рекомендации Еврейской сиротской организации, где она была президентом, наняла в качестве секретаря эту высокую, стройную молодую женщину с твердым характером и язвительным умом. В доме все к ней относились как к члену семьи, видимо, так на самом деле и было.

Когда Эйнштейн с Эльзой переселились в Америку, профессор Отто Натан оказался одним из первых, кто посетил их и предложил свою помощь при устройстве на новом месте. Натан был экономистом и скоро стал советчиком и посредником Эйнштейна в его деловых интересах.

«Свою неколебимую верность и преданность Эйнштейну он сохранил и после смерти ученого: на протяжении почти полувека он был ближайшим другом и надежнейшим союзником Элен Дюкас».

После смерти Эйнштейн завещал Дюкас не только свои книги и личные вещи, но еще 20 тысяч долларов - на пять тысяч больше, чем младшему больному сыну Эдуарду, и вдвое больше, чем старшему сыну Гансу Альберту. Но главное, он предоставил ей пожизненное право получать весь доход от публикаций его книг и статей. Падчерица Марго тоже получила 20 тысяч долларов. Ее восхищение приемным отцом доходило до абсурда, а Эйнштейн как-то сказал: «Слушаешь Марго, и в душе распускаются розы».

Помните, как в басне С. Михалкова:

Лев пьяных не терпел,

Сам в рот не брал хмельного.

Но обожал подхалимаж!

Марго в 1936 году вышла замуж за Дмитрия Марьянова, но осталась жить в доме матери, она была застенчива до такой степени, что это напоминало нарушение психики: когда ее заставали врасплох неожиданные гости Эйнштейна, она пряталась под стол, а тот прикрывал ее скатертью.

Правда, некоторые биографы объясняли такое поведение не крайней застенчивостью, а ее чувствами к отчиму: она ревновала его к людям, которые подолгу с ним беседовали, ее деспотическая привязанность к отчиму была похожа на отношение ее матери к мужу.

Об отношении же Эйнштейна к жене говорит следующий факт: биограф Рональд Кларк пишет о дружбе супругов с Леоном Уоттерсом, состоятельным евреем, биохимиком. Тот позднее вспоминал, что Эйнштейн «уделял мало времени и внимания тому, что считается обязанностями заботливого мужа».

Эльза путешествовала вместе с мужем и грелась в лучах его славы, но ей не хватало «сочувствия и нежности, в которых она очень нуждалась, и потому она страдала от одиночества». В своем доме Эйнштейн мог проводить один столько времени, сколько хотел, спальни их были расположены в разных концах дома, Эльза не имела права переступать порог его кабинета, что ее чрезвычайно обижало, но «Эйнштейн оставался непреклонным: независимость прежде всего» (отмечал его друг Плещ).

Эйнштейн не допускал, чтобы кто-то из членов семьи говорил про него и про себя «мы» и одергивал жену: «Говори о себе или обо мне, но о нас - не смей». Как здесь не вспомнить его письма к Ми леве, в которых он писал о «нашей» статье, о том, что «мы» сделаем. Или это надо понимать как признание им совместных действий с Милевой?

«Эльза редко называла Эйнштейна Альбертом. Говоря о нем, она употребляла слова «мой муж», «мой супруг» или изредка «профессор». Но чаще всего из ее уст звучала его фамилия: «Эйнштейну нужно то-то», «Эйнштейну требуется то-то». Несмотря на эту существовавшую между ними дистанцию, он находился в полной зависимости от Эльзы. Она даже выдавала ему деньги на карманные расходы… Плещ рисует нам портрет ребенка, во всем зависящего от матери».

Эльза со стороны окружающих была объектом постоянной критики, так как ограничивала доступ в дом как посторонних, так и ученых коллег, предпочитая им знаменитостей от политики и искусства, то есть всячески поддерживала созданный средствами массовой информации образ Эйнштейна.

«Эйнштейну нравилось внимание общества к его особе, он любил, чтобы его слушали, и резко отзывался о собственной популярности скорее всего потому, что стыдился своего тайного тщеславия». Его сын Ганс Альберт вспоминал, что во время совместного с отцом путешествия по американской глубинке никто отца не узнавал, это огорчало его и нервировало. Брачные представления Эйнштейна были рождены горьким опытом: сперва это была неудача с Милевой, а теперь - все более лишенные чувств отношения с Эльзой. Альберт и Эльза очень отличались друг от друга. Эльза заботилась о соблюдении приличий; Альберт плевал на всякие условности и приличия. Она была преданной и любящей женой, в то время как Эйнштейн из-за своих внебрачных интересов заработал в кругу тех немногих, кто был посвящен в его дела, репутацию волокиты. Любовные похождения мужа вызывали у Эльзы такие же приступы ревности, как в свое время у Милевы, за что тот порицал ее. Теперь Эльза днями не разговаривала с мужем, ограничиваясь только необходимыми фразами.

Есть сведения, что в течение нескольких лет в двадцатых годах у Эйнштейна был роман с одной из первых его секретарш, племянницей его близкого друга доктора Ганса Мюзама. Януш Плющ отзывался о своем друге как о человеке «достаточно сексуальном», в полной мере пользующемся своим обаянием. Горничная Эйнштейнов, служившая у них несколько лет, говорила: «Ему нравились красивые женщины, а они его просто обожали».

Эльза умерла в 1936 году, муж не стал соблюдать положенный семидневный траур и просто распорядился: «Похороните ее». После смерти Милевы (в августе 1948 года) младший сын Эйнштейна Эдуард с 1950 года жил под опекой доктора Генриха Майли, который поселил его в деревне под Цюрихом у местного пастора, при этом первые недели Эдуард не шел ни на какие контакты с окружающим миром, проводя время за фортепьяно. Постепенно он начал общаться с сыновьями пастора, стал своим человеком в деревне и начал подрабатывать - писал адреса на конвертах для одной местной фирмы. Но через год опекун переселил его на окраину Цюриха, к вдове юриста, что не способствовало улучшению психического состояния Эдуарда, пастор пытался вернуть его, но получил отказ.

В этот период душевнобольной сын Эйнштейна очень интересовал (не отца!), а друга гения - Карла Зелига, его первая встреча с Эдуардом состоялась в начале 1952 года, Зелиг отметил большие провалы в памяти Эдуарда. Благодаря Зелигу, сумевшему стать другом, Эдуард смог многое узнать о своей семье.

Если первые годы Зелиг регулярно сообщал отцу о состоянии сына, а Эйнштейн писал тому письма, то в январе 1954 года Эйнштейн отказался от любых контактов с Эдуардом, так объяснив это Зелигу: «Вы, наверное, уже задавались вопросом, почему я прекратил переписку с Тедди.

Причиной тому некий внутренний запрет, природу которого я сам не могу проанализировать. Но он связан с моей уверенностью в том, что, если я снова окажусь в поле его зрения, это пробудит мучительные чувства».

В том же 1954 году старшему сыну Эйнштейна Гансу Альберту исполнилось пятьдесят лет, он не преодолел разногласий с отцом и виделся с ним редко. Ганс Альберт как-то сказал, что всегда вел абсолютно тихую жизнь и не был без работы ни одного дня. Именно об этой преданности делу с похвалой отзывался Эйнштейн, поздравляя своего сына с пятидесятилетием. Письмо кончалось словами: «Оставайся таким же, как был. Не утрачивай чувства юмора, будь добр к людям, но не обращай внимания на то, что они говорят и делают».

В этом был весь Эйнштейн!

Ганс Альберт пережил своего брата почти на восемь лет. В 1971 году он вышел на пенсию, но продолжал разъезжать по миру с лекциями; получил за свои работы по гидравлике несколько наград, за годы работы добился хороших должностей и уважения коллег. Умер от сердечного приступа летом 1973 года в США.

Интересны отзывы Эйнштейна о женщинах. Одна из них вспоминает, что он однажды сказал: «Что касается вас, женщин, то ваша способность создавать новое сосредоточена отнюдь не в мозге». Однажды он взорвался: «Неужели природа могла создать половину человеческого рода без мозгов! Непостижимо!» Поэтому он считал, что большие достижения женщин в науке невозможны; исключение им делалось для Марии Кюри.

Но не только для нее: «Эмми Нетер родилась в еврейской семье, отличающейся своей любовью к знаниям, из-за своего происхождения она не смогла занять в своей стране подобающего ей академического положения, несмотря на все усилия великого геттингенского математика Гильберта…» («Памяти Эмми Нетер»).

По иронии судьбы, «в период, когда Эйнштейн так презрительно отзывался о реальном и потенциальном вкладе женщин в науку, его собственная научная продуктивность резко упала».

Новые подруги В конце 1986 года еще одна неприятная история произошла с ним в Ленинграде. Она связана с “любовно-оперативными” целями и привлекательной девушкой по имени Ирина, как он ее назвал в своей книге, которая была моложе его лет на двадцать пять. Впервые он увидел